Запишу всё же…
Ехали по городу, а я вглядывался в экран смартфона — следил за перемещением нашей точки по дорожной ленте, потому что за окном скучно, но мысли в черепе кипели бурлящей кашей. Пытался отвлечь себя, заиграть, залипнуть, зацепить буквами названий улиц и высвечивающихся то тут, то там заведений. И вдруг — вот оно! Здравствуйте. То самое слово, которое пряталось от меня всё время, пока я действительно был им в некоторой степени озабочен…
Новый формат с подачи Ю*. Или точнее сказать, версия 2.0 дополненная…
Семь дней по три события. Чтобы был порядок в занятости и мыслях. Правило — записывать три ключевых момента каждого дня. Только в таком количестве. И немного фотографий того, что было перед глазами, иллюстративно важного что ли или как бы атмосферного… Предложение от Ю* поступило во время разговора о дневнике. Я сказал, что чаще всего записываю хаотично, хотя и пытаюсь структурировать эмоциональные размышления, протаскивая их сквозь буквы, облачая в понятные мне закорючки… Он внимательно слушал.
| В субботу вдруг заговорила i*. Такого я совсем не ждал. По приезде из Архипо-Осиповки я прошёл сквозь череду предсказанных моим же телом падений и на прошлой неделе ещё были прецеденты, которые довели меня до неприглядного во всех отношениях состояния. Хотя я выбирался в сеть и случалось немного буквоедства, в целом препараты занавесили мир призрачно-прозрачным виссоном. Воля угасла, чернота увеличивала свою многослойность надо мной потонувшим и иссохшимся. Внезапно на этом фоне посыпались её буквы. И я заплакал… Так-таки с самых первых слов уже полетел под гору. Отвечал что-то, казалось мне, по-человечески, пытаясь сглотнуть ком, застрявший в горле. Ничего не получилось… Какие там грибы? Какие медузы? Я непристойно воспламенился от тоски по скудным, но всё же диалогам…
Я сидел на тяжёлой скамье в отдалённом и тенистом закоулке старого сада. Особняк сверкал декоративным покрытием тепловых коммуникаций и цветными витражами сквозь беспокойный смарагд листвы великовозрастных деревьев. Блики окон верхнего этажа иногда пробивались меж хитросплетений замысловатых веток и присоединялись к гипнотизирующей игре света и тени на печальном серебре дорожек. Я, с трудом преодолевая полуденную дрёму, пытался освободиться от своей навязчиво болезненной мысли, опасаясь того, что она задержится в голове и превратится в мучительный сон. «В конце концов, это уже случилось, — говорил я себе. — Она знает. Это требует объяснений. А я? Я опять буду виновато глотать слова. Или дрожать. Или злиться. На что? На кого? Зачем?» Я не заметил, как закрыл глаза. Неизвестно, сколько минут пролетело мимо и навечно.
Половина воскресного дня была растрачена на сопровождение отца в его небольшой поездке. Я не спрашивал, зачем ему это. И другие подробности меня тоже не интересовали. Разговоры такого толка не принято заводить. Едешь или нет, вот и всё, что нужно выбрать. Остальное, что называется, «не твоего ума дело»… Ю* был назначен ответственным за выгул хозяйского пса. Пёс должен был найти себе занятие на пару часов. Прогулка пляжем сошла за приемлемый план. Сказали, что людей в утренние часы до обеденного времени или не бывает совсем, или бывает ничтожно мало… Так в действительности и получилось.