Немного отпечатков Стрельны. Ну, как Стрельны… не совсем. Пара видов, захваченных камерой мобильного по ходу переезда откуда-то куда-то мимо Стрельны. По касательной, по краю…
Один раз остановились и вышли посмотреть направо и налево вдоль железной дороги, а потом продолжили путь поперёк. И ещё один раз притормозили возле болотистой канавки, когда мне показалось, что тошнит до крайне опасной степени. Но ощущение успокоилось как только ступил из автомобиля на землю.
Сухум. Столица солнечной Абхазии. В день нашего прибытия город был не таким уж солнечным. И позже прояснялось изредка. Объёмные тучи преследовали в течение всей поездки, вплоть до возвращения домой. Вместе с тем не случилось такой жары, которая могла бы установиться без дождей. А я всё равно умудрился приболеть в этой атмосфере, чем нарушил оптимистичные планы Ю* на определённое количество созерцательных приключений. Пришлось перестраивать список активностей с оглядкой на моё невнятное состояние.
Ничего не происходит. Ничего и не должно происходить. Бытовые события фоном. Автопилот и внешнее управление. А дыхание есть. Чёртово снежное дыхание в эти зимние дни. Мои мысли лучше всякого лезвия в чужих руках. Ранам не затянуться за вечность. Никаких итогов. Всё было закончено несколько лет тому назад. Или сразу при рождении, в чём я уверен. Дыхание дымное. Пепел тлеет на краешке бытия. Каждому свой морок и крест. Я смотрю зеницами, полными тьмы, на опостылевший мир и вижу вокруг лишь необратимого необъятного безмолвия красный снег…
То было крайне неожиданное приглашение. Или великодушно предоставленный выбор (без выбора, но это, как говорится, не суть). Перемещаться ли до Стамбула — вопрос решённый (не мной). И мне оставалось только собрать вещи. Потому что «ненадолго, куда не хочется», лучше, чем «надолго, куда не хочется», верно?… А в итоге я приобрёл новый опыт. Летел с открытыми глазами. Ю* морокун. Так и запишем…
Всё ещё кажется, что «момент» пройден. На закате фиолетового октября тело вернулось в привычное логово, но дух в теле по сей день дремлет, еле дышит. И не желалось что-либо записывать, хотя я был в сети несколько раз. Ни одной двери не открыл. Глухота под толщей черноты. И злости нет…