Я сидел на тяжёлой скамье в отдалённом и тенистом закоулке старого сада. Особняк сверкал декоративным покрытием тепловых коммуникаций и цветными витражами сквозь беспокойный смарагд листвы великовозрастных деревьев. Блики окон верхнего этажа иногда пробивались меж хитросплетений замысловатых веток и присоединялись к гипнотизирующей игре света и тени на печальном серебре дорожек. Я, с трудом преодолевая полуденную дрёму, пытался освободиться от своей навязчиво болезненной мысли, опасаясь того, что она задержится в голове и превратится в мучительный сон. «В конце концов, это уже случилось, — говорил я себе. — Она знает. Это требует объяснений. А я? Я опять буду виновато глотать слова. Или дрожать. Или злиться. На что? На кого? Зачем?» Я не заметил, как закрыл глаза. Неизвестно, сколько минут пролетело мимо и навечно.
Прошла неделя с момента моего ожидаемого, но всё равно резкого срыва в электрический штопор. Несколько дней после грехопадения не мог собраться воедино. Бредил, кажется. Говорят, наделал трудностей — метался в абсолютной ментальной прострации вкупе с мышечным рефлекторным упорством. При колоссальной усталости кувыркался сильно. Был невменяемым. Ничего не помню толком. Сознание не прояснялось до состояния хоть какого-то внятного мироощущения. Тело разбилось неслабо. На относительное восстановление потребовалось некоторое количество суток. Перестал зависать в мракобесии ближе к концу недели. Тогда же и был обнаружен очередной неизвестный мне Человеческий_фактор в белом халате. Как выяснилось позже, это Ю*. Он был приглашён Господином П* вместо всех женщин после Н*, которым в итоге «не хватило ни физических, ни моральных сил», оказывается…
Парк под грязным пресетом фильтров.
Сквозь умбру и сепию капли чернил попали случайно в неба молоко.
19:00 — 23:00
Говорил с s*. Неспешно и негромко. Такое буквоедство мне по душе. Набор вкусов: разумность и строгость, умеренная сдержанность, но не чёрствость… В основном цвета синего спектра, глубокая тёмная палитра, перламутровый ночной кобальт, стальной ультрамарин, глубинный лавандовый и оттенок гелиотропной ауры… Хотя некоторая порционность диалогов меня по-прежнему огорчает, на стены всё же не лезу… Лазури не нужно. Будет далеко не кстати…
Прошедшая неделя проплыла незаметно. Я спал то в тумане, то в угаре. (Второе реже.) Меня стабильно нет не только ночами, но и в условную половину каждого дня я теперь регулярно не попадаю… Расстраивает ли такой режим? Отвечая на вопрос, с каждым разом увереннее склоняюсь к тому, что мне всё равно. Да. Что совой об сосну, что сосной об сову. Безгранично безразлично. И к четырнадцатичасовым подношениям эвентуально привык. Идут за милую душу, да. \Только буквы отчего-то делаются злыми… А цвет будто вылинял.\
