С чего началось, я не помню… Говорят, забился в угол ванной комнаты, заблокировал дверную защёлку какими-то подручными материалами, забаррикадировал входо-выход тем, что нашлось в спальне. Смех один, да и только… Смехо-плач… Вскрыли быстро. Я захлопнул ноутбук, кинул его в приближающихся Безликих… Взрыва не было. Только в моей голове…
Пришёл в себя всё так же дома… Молчаливые солёные дни в густом тумане. Я даже добрался до сети однажды, но мало что успел, судя по следам… Да и хотел ли? Стремился ли к проявлениям?… О чём я думал? Что ещё меня заботило, кроме прогрессирующей агрессивной, но химически затоптанной мутации? Н* то возвращалась, то пропадала снова. Я слышал её разговоры с В* и по телефону, и в гостиной. Не потерять Н* — это всё, что мне было нужно…
Вчера утром, от начала моего собственного времени, я по обыкновению вышел в сеть через тест, значит, ничего не предвещало. Не стал душить себя новостными лентами. И диалоги побоялся открывать сразу, чтобы немного дозреть и укрепиться, ибо не все реки букв стремятся в красивом направлении и приятны на вкус. Если не выравнивать русла искусственно, каждый поток, бурный или медленный, окажется там, где ему конец… Я всё вижу и не хочу ни вмешиваться в направления, ни ускорять бег, приближая разрыв нитей и молчание… Поэтому, вместо созерцания естественного увядания взаимодействий в диалоговых окнах, несколько часов без всякого умысла переходил по ссылкам на видеоресурсе и что-то полусмотрел в полусне от всего, что послушно глотал после еды…
Дрейфовал медузой, пока не кликнул на сюжет, рассказывающий о ребёнке… \Нет слов и руки в жесточайшем треморе. Я не стану искать это видео снова, не стану брать код, чтобы оставить здесь. Я надеюсь, больше не увижу его. Но в памяти ожог такой, что она время от времени проигрывает на экране подсознания этот воспалённый видеоряд. Меня перекручивает, режет на лоскуты острым лезвием и швыряет в угли до искр. Очень плохо.\
После невнятного первого опыта, политого слезами психоза и покрытого позором, я надолго забыл о сомнительном удовольствии от секса за деньги. Думал, что забыл навсегда…
Шло время. В каком-то очередном затмении, в ссоре с Лунной, я плохо соображал от злости. Красный цветок ядовитого огня разрастался во мне, сжигая остатки захудалого здравомыслия, и картины галлюцинаций метались по комнате, в которой я сам себя запер. Сцены бесчисленных измен панорамами транслировались из моей головы прямо в пространство перед глазами. Луна и множество похотливых самцов, желающих отведать её перламутровой плоти. Это демоническое кино сводило меня с ума. В угаре испепелённый, я рассыпал по столу и полу содержимое картонных и пластиковых упаковок назначенных волшебных препаратов. Выхватил какие-то фрагменты наугад и наелся… Если бы я не был резистентным, от коктейля импровизаций непременно отдал бы швартовы и все мои проблемы исчезли бы вместе со мной… Но лёгкие пути Вселенной придуманы не для меня. Я крайне устойчив к ингибиторам, поэтому мои сюжеты развиваются не по образцовым учебникам, а всегда иначе…
День уже склонился к вечеру. Я неподвижно сидел в гостиной первого этажа, а в голове обратной перемоткой плёнки от конца до начала проносился фильм недавних происшествий. Туманность рассеивалась постепенно, щадяще. Я медленно пришёл к осознанию того, что сижу совсем один и жду продажной любви от совершенно незнакомой мне особы, которую никогда раньше не видел, услуги которой откровенно купил. Купил час времени и часть тела живого человека! К горлу подкатила горькая муть и меня чуть не стошнило от себя самого и нарастающего больного абсурда истории… Заметался, хотел немедленно отказаться от затеи — набрать номер снова и всё отменить! Срочно!… Но от дверей у ворот позвонили. И я открыл…
На пороге возникла Она. Высокая, красивая, ухоженная, дорогая, втиснутая в крепкое маленькое чёрное платье с металлической застёжкой-молнией через всю спину по вертикали. Волны длинных золотых волос убраны в «конский хвост» на аккуратном затылке. Туфли на высоких каблуках не выглядели пошло, а вовсе наоборот. Неожиданная элегантность неоднозначной гостьи проявлялась в каждой пустошной мелочи, от маникюра до украшений. Я внимателен ко всему визуальному, поэтому был неприкрыто удивлён и озадачен. Тем более, что, не понимая механизмов, предполагал увидеть нечто хамоватое и развратное, а к приятной эстетике готов не был. Дама мгновенно почувствовала мою беспомощную растерянность и легко перетянула инициативу. «Милена», — улыбнулась и представилась она. Я промолчал, разглядывая её фарфоровое лицо, поражаясь сходством с той, из-за которой эта М* оказалась рядом со мной…
Кажется, меня уже ничто и никогда не удивит… Только я сам способен преподносить себе те ещё сюрпризы. Дни невозможные. Пропадаю в абсансах, а между ними в тумане говорю или смотрю незряче в монитор, без мыслей… Тоска. Какая же тоска… Я открываю её страницы и не закрываю их до моей ночи. «Что ты делаешь?» (с) И тут в голове включился свет на мгновение. Как в чулане, озарить тусклой вспышкой весь его бардак и подумать. Что я делаю, Небо?… Что же я делаю?…
Мне не страшно, что от сети вдруг отлучат, нет. Скоро и без того меня не станет. Наплевать, наверное… Спросят и я отвечу, что нашёл способ держаться здесь, на планете, если им в удовольствие наблюдать за агонией. Они сами всё так запутали, что теперь и выход для них не выход… Отец, я же твой сын. Во мне больше тебя, чем ты всегда предполагал… Как теперь решите эту нерешаемую задачу?… Чем станете жертвовать, если не моей жизнью?… Съели?…
