В тот день среди прочего попалась анкета, написанная чистой лазурью…
Написано совершенно не то, что нужно было написать, чтобы остаться на месте и спастись. Ах же, эти грустные тихие буквы! Эти сладкие буквы! Чёрт… (
Я метался по кабинету. Я знал, что меня видят и знал, что нельзя срамить Отца моей манией. Нельзя демонстрировать букво-наркотическую зависимость где ни попадя. Нельзя даже думать о том, чтобы прикоснуться к листу языком и тем более к источнику другим местом… Проклятье…
Мне нужно было поговорить с кем-нибудь. Просто поговорить. Кричать или шептать. Жаловаться на всё. Дрожать. Цепляться за ткани. Я ходил к К. Был на сонных страницах. Не смог нарушить анабиоз. Поскулил еле слышно. Укусил себя за пальцы. Посидел под дверью. Всплакнул пока никто не видит. Жалок. Пристыдился и уполз солёный, убогий, с камнем на сердце… Мне тяжело…
Я пытался отвлечь себя и построить мысли верно. Написал письмо ветренному JJ. Он давно ждёт, а я сложил «опус» в черновики и не отправил… Скотина…
Знаю про все дни рождения, которые я не озвучил… Помню всех. Но не имею сил сказать это. Слова не идут. Издеваются надо мной. Смеются над дикостью. Замирают. Я измучен…
1:11 \ Н. стоит за спиной, давит. А я не закончил… Я всё ещё хочу_ умереть… .
Как всё глупо получилось.
В последний день тотального одиночества у меня начались вспышки суицидального настроения и стало невыносимо тошно. Заглядывался на свой стратегический набор лекарств первой необходимости, раскиданный по всей комнате, на самые опасные элементы его содержимого. Не спалось, не елось, не дышалось, всё в пустую. Я чувствовал необходимость говорить с кем-нибудь, но не чувствовал к этому сил… R_h попала ко мне на свою голову… Я то оживал, то ник, кажется. Возбуждался на собственное нытьё. Когда я прихожу в состояние психоза, начинаю глотать воздух или тонуть, совершенно резко подменяя одно несчастье другим и мучаю всех, кто окажется рядом, а не только схожу с ума сам… Мне крайне стыдно…
Я ждал Н. Чёрт! Как же я её ждал! Так, что отметил её прибытие полнокровной истерикой, стенаниями, какими-то нелепыми обвинениями, мелкими погромами, безобразным приступом и почти двое суток после того, меня прижимает к постели повышенная температура раздолбанного бледного тела… Я идиот.