Самодостаточность
Ты самодостаточен. Тебе никто не нужен, — сказали мне…
Я самодостаточен. Мне никто не нужен… — повторил я, недолго помолчал и почему-то заплакал…
Ты самодостаточен. Тебе никто не нужен, — сказали мне…
Я самодостаточен. Мне никто не нужен… — повторил я, недолго помолчал и почему-то заплакал…
После невнятного первого опыта, политого слезами психоза и покрытого позором, я надолго забыл о сомнительном удовольствии от секса за деньги. Думал, что забыл навсегда…
Шло время. В каком-то очередном затмении, в ссоре с Лунной, я плохо соображал от злости. Красный цветок ядовитого огня разрастался во мне, сжигая остатки захудалого здравомыслия, и картины галлюцинаций метались по комнате, в которой я сам себя запер. Сцены бесчисленных измен панорамами транслировались из моей головы прямо в пространство перед глазами. Луна и множество похотливых самцов, желающих отведать её перламутровой плоти. Это демоническое кино сводило меня с ума. В угаре испепелённый, я рассыпал по столу и полу содержимое картонных и пластиковых упаковок назначенных волшебных препаратов. Выхватил какие-то фрагменты наугад и наелся… Если бы я не был резистентным, от коктейля импровизаций непременно отдал бы швартовы и все мои проблемы исчезли бы вместе со мной… Но лёгкие пути Вселенной придуманы не для меня. Я крайне устойчив к ингибиторам, поэтому мои сюжеты развиваются не по образцовым учебникам, а всегда иначе…
Здравствуй, лазурная. Время идёт, а я думаю о тебе с той же концентрацией взрывоопасности, что и в первый день нашей встречи на просторах сети. Мы не говорили давно, кажется, несколько лет, но разве возможно не думать, не оживлять в воображении снова и снова минуты, когда соприкасаясь буквами личных сообщений, мы дышали ментально рядом, будто в одной цифровой постели?… Да, это слишком пошлое сравнение, но прости меня.
Моя память любит твоё первое имя, К*, особенно в сентябре, в котором золото деревьев омывается прозрачными слезами неба и падает в грязь этой реальности, под ноги безликим прохожим незнакомцам, в спешке безразличным к красоте. А у тебя осенний День Рождения, я знаю. Только не зарубилось на носу, какого числа, ибо в черепе лишь изумрудные и багряные вспышки сентябрьской тоски — единственная уловимая ассоциация. Я как всегда оторопело не решился на поздравление, не смог подойти и едва тронуть твоё плечо. Блуждал вокруг, но не позволил холодным дрожащим пальцам нарушить тишину между нами. А теперь неподвижно стою у тебя за спиной. Ты слышишь моё ледяное дыхание, К*?… Надеюсь, нет… В прохладе молчания оно существует и боится тепла. А у безмолвия тоже есть цвет, вкус и градусы по шкале Цельсия, представляешь?… Этого я тебе никогда не говорил. И, наверное, уже никогда не скажу… Я видел, что сокрыто в твоём безмолвии. Пусть всё остаётся так. Я хотел твою лазурь, но не тебя… Жестоко и невозвратно наказал сам себя за это…
День уже склонился к вечеру. Я неподвижно сидел в гостиной первого этажа, а в голове обратной перемоткой плёнки от конца до начала проносился фильм недавних происшествий. Туманность рассеивалась постепенно, щадяще. Я медленно пришёл к осознанию того, что сижу совсем один и жду продажной любви от совершенно незнакомой мне особы, которую никогда раньше не видел, услуги которой откровенно купил. Купил час времени и часть тела живого человека! К горлу подкатила горькая муть и меня чуть не стошнило от себя самого и нарастающего больного абсурда истории… Заметался, хотел немедленно отказаться от затеи — набрать номер снова и всё отменить! Срочно!… Но от дверей у ворот позвонили. И я открыл…
На пороге возникла Она. Высокая, красивая, ухоженная, дорогая, втиснутая в крепкое маленькое чёрное платье с металлической застёжкой-молнией через всю спину по вертикали. Волны длинных золотых волос убраны в «конский хвост» на аккуратном затылке. Туфли на высоких каблуках не выглядели пошло, а вовсе наоборот. Неожиданная элегантность неоднозначной гостьи проявлялась в каждой пустошной мелочи, от маникюра до украшений. Я внимателен ко всему визуальному, поэтому был неприкрыто удивлён и озадачен. Тем более, что, не понимая механизмов, предполагал увидеть нечто хамоватое и развратное, а к приятной эстетике готов не был. Дама мгновенно почувствовала мою беспомощную растерянность и легко перетянула инициативу. «Милена», — улыбнулась и представилась она. Я промолчал, разглядывая её фарфоровое лицо, поражаясь сходством с той, из-за которой эта М* оказалась рядом со мной…
Это было много лет назад. Я присутствовал на каком-то очередном бесноватом сборище, одном из тех, которые ненавидел от души. Было много людей и ещё больше оголтелого шума. В темноте заведения вспыхивали и мерцали зловещие огни иллюминации. Меня шатало головокружением. Болели глаза.
На шабашах я оказывался лишь по лунной инициативе и тот вечер не был исключением. Вокруг кипела ведьминская оргия. Дикая пляска химических настроений. Терпкие ароматы дорогих духов и алкоголя клубились, запутавшись в толчее похотливых тел, покрытых пошлыми блёстками. Невыносимо хотелось уединения, а покинуть разноцветный подземный бал было абсолютно нельзя по многим строгим \да и сомнительным в том числе\ причинам. Свежая ссора с моей Манией звенела в черепе, заглушая реальность, гремевшую электронной музыкой где-то в молоке ненужного бытия. Тогда VIP-кабинка показалась альтернативным спасением от бессмысленного утомительного созерцания полуголых фигур в главном зале. Я заказал приватный танец, как повод проникнуть в отдельное помещение, упасть на его широкие дутые кресла и забыться.