Отец узнал, что я писал в одну из Организаций. Как выяснилось, у него и там нашлись какие-то крысы люди, которые не заставили себя долго ждать и доложили обо всём самом интересном куда следует… Я вне себя, в бешенстве и отчаянии одновременно… (
Вообще-то, если откровенничать, то Дурак_ и сам изрядно виноват. Подписался как положено. Разве что в скобках забыл указать «(идиот)» для полной обезоруживающей конкретизации… Но я же взывал к благоразумию и хотел пересмотреть ограничения!… (
Сегодня мне достанется всё великолепие божественных унижений и царского презрения. Судя по голосу в телефонной трубке, Отец определяет мой уровень интеллекта как Suctoria Credulus… не больше и не меньше… Suctoria Credulus `Idiotus`…
Я, конечно, попробую защищаться, но всё дело в клейме на лбу… «недееспособность»…
Мне иногда снится семья. | Я уже не ребёнок. Рассказываю какие-то забавности за завтраком. Родители смеются. Смеются. Смеются. Да! Именно вместе! Звонко и чисто. И, конечно же, на этой планете одновременно… В комнате очень много лазури и солнца. Луна в платье из блёсток микроскопической пыльцы. Сверкает… кружится в золоте неба. И все-все-все без исключения любят друг друга… Это видно по глазам, в голосах слышно без труда. Воздух наэлектризован теплом и светом. Дышать неимоверно легко.
Наверное, мне снится счастье… и я просыпаюсь… в слезах… в отчаянии… в темноте…
Я нашёл суррогат блюдо на замену. | Буквы не так уж похожи на лазурь, но я их ем. Хожу туда и ем их, шаг за шагом приучая к себе их хозяина. И всё для того, чтобы худо-бедно тратить обеденное время. Вот же я мразь!… Ещё, надо честно признаться,_ чтобы не заглядывать внутрь собственной головы… Там сейчас неспокойно и темно. А я боюсь. Да, панически боюсь той вязкой темноты, которая дышит тяжело и зловеще скрипит белыми хищными резцами в предвкушении отменного пира. |
А из головы-то не идёт…
Кажется, я беспокоился заранее… 31.08.2010 зацифровал сон, хотя видимые описания своих сновидений делаю очень редко. Наверное, был взволнован больше обычного. Иначе, что за причины?… /
День прошёл незаметно. Я утонул в каких-то никчёмных телодвижениях.
К вечеру никак не подготовился. Все мысли вздумали отсутствовать единовременно…
Как началось отравление помню слабо, мутно, неярко…Иногда мне думается, что мой череп пытается спасти меня от внешнего мира, удаляя тонны картинок из своих ненадёжных хранилищ, оставляя лишь то, с чем справиться совершенно не может…
Нашёл себя в звенящей тишине. Узнал от Н., что выматывал её своими слюнями, жаром, невнятными желаниями и мокрыми простынями дольше обычного… Узнал, что ноутбука у меня больше нет, а вместо него уродливая вмятина на евроремонте бежевой стены… Долго не мог сесть за редко любимый мною компьютер… но всё же сел…
Буквы были жалкими и солёными до горечи. Буквы были цвета фиолетово-чернильной кляксы, вкуса йода в молоке, вкуса нервной отравленной рвоты. Буквы были вывенутыми наизнанку, вывернутыми кровью и жилами наружу. Монитор стремительно уходил в мутную поволоку слёз, его периметр неудержимо расплывался, размывая границы собственного лица. Холод. Руки отказывались отвечать на слововзблёв, атакующий размеренно и намеренно выдуманный. Я сидел неподвижно и ощущал как по мне, с головы до паркета, стекает смачными комьями-шлепками ядовитая грязь отчаяния… Я ел буквы ментальной тошноты. Задыхался, давился, резал горло их неумело заточенными краями, но глотал, не поднимая рук, не переставая оплакивать ещё одну гибель очередного зыбкого моста, прямо на моих глазах рассыпающегося пеплом от неизбежности взрыва…