Я хочу поговорить…
Мне нужно поговорить…
Я не могу найти выход…
Я его не вижу…
Меня снова оплевали, плеснули ядом…
А я не могу ответить… потому что не могу рассчитать свои силы…
Мне хочется просто брезгливо стереть с себя помои…
Я чувствую их зловоние…
Мне хочется стереть с себя, не задевая плеснувшего…
Но так не получится, если я отвечу…
Если не отвечу, задохнусь…
По случаю моих частых нервных несварений, вчера утром подали некую серую массу в тарелке к завтраку. Я, конечно, привык к своеобразному личному меню, но внешний вид песочного замеса на соплях меня несколько обескуражил. На вопрос “Что это?” женщины хладнокровно переглянулись и Н* сказала мне: “Ешь.” По вкусу клейстер напоминал порошок из злаков, сдобренный какими-то невнятными ароматизаторами. Я ел и Это прилипало к нёбу или растекалось по языку из-за странной своей консистенции. Иногда попадались цветные “соринки”, я чувствовал их на зубах. От недоумения во время знакомства с новым “деликатесом” не сообразил оставить на память стопкадром это нечто. Но потом, взывая к справедливости, узнал, Что посетило мою трапезу…
Эпиграф: Заебали.
Пусть из канавы.
Избитый, пускай и нетрезвый –
Но все же любуюсь луной! © М. Бару
Новое письмо. Опять сбесились крысы. Миллиарды людей манипулируют фотошопом и только я один повинен смерти, потому что не расписал для общественности щепетильно во всех подробностях, как Полли просила меня примерить её лицо [о, неужели?] к каштановой причёске рекламной джинсовой девочки, просто потому что ей захотелось взглянуть как это будет… Я говорил ей, что “это глупо”, но отказать не смог и не хотел, не собирался. Зачем? Даже инициативу проявил, окрылатил, выбелил. Конечно, я отдал ей приключение раньше, чем облепил полученный результат пошлыми червонными отпечатками, текстом и адресом. Ей не за чем знать, где я кувыркаюсь электронно. Да, если в следующий раз она захочет примерить своё лицо к чешуе Медузы Горгоны, я сделаю это для неё не размышляя о последствиях и, вероятно, снова не стану описывать скрытые внутричерепные процессы и эгоистические мотивации своих рукоблудствующих экзерсисов. И уж точно не стану спрашивать великопупное окружение о милости разрешения и искать всестороннего одобрения того, что будет. С какой стати? Я им не раб. И я мечтаю, чтобы попросила. Для меня это лишний повод приблизиться. Хочу. Не имею права? Ха! Что до каракулей_
Написал жёстким по снежному: “Рисую карикатуры!” Я не настолько плох, чтобы предъявлять развешанное по билбордам городов, как нечто из ряда вон. Вот что нужно понять всем, кто ищет чем бы ещё меня облить напоследок, чтоб горел ясно, чтобы не погас…
“Уличители” блюют на “разгадки” представляющихся подвохов и секретных материалов. Смешно. В моих пальцах достаточно электричества. Я могу совместить их лица с тушками свиней или гиен. Я беру уроки. Какое мне дело на чьих портретах тренировать умения держать удар?…
Когда я рисовал её, я чувствовал, как её глаза бессердечны… Мой любимый блонд… Моя Фея… Я сделаю для неё всё, что угодно. Я умру за неё.
А все остальные пусть утрутся и оставят меня в покое. Или не оставляют, колят, если им так нужно, пишут комментарии и письма. Но мне… мне уже всё равно…
Я не изменюсь. Я продолжаю. Пока смерть не разлучит нас. Так что пусть блюют, бьют, рвут, жгут, отворачиваются и называют кем угодно, пусть презирают… мне не привыкать. Я Killzero Hitori. Я. Killzero.
Ни одной шавке не дотянуться до меня. Я погибну сам. Или меня убьют. Но в этом списке всемогущих только двое. И ни одной гиены.
8-eit - 戯れGOLD
Горят наши письма мерцанием рваным.
И ныне и присно открыты раны.
Их лижет неистово пламень камина.
И буквы кипят на кострах кармина.
В больных головах ядовитые взрывы.
Они ещё травят. Они ещё живы.
Ты радости полон, когда я в тоске
тону в одиночестве, в мёртвой реке…
Здесь Золото равное злу фраз.
Оставь. Докурю свой последний джаз сам…
Не мучайся. Я себя сожру. Ты же этого хочешь?… Признайся…
Я снова на Земле. Это несправедливо! Я опять изгнан из райского сада силой бестолковых обстоятельств. Почему даже фальшивое счастье не может длиться вечно? Лунная жестока! А я как маньяк таскаюсь за ней уже несколько дней подряд… Она действительно занята.
Нужно было заехать в офис отца. Я ненавижу это место!
Опять косые взгляды и маслянистые улыбки. Люди жмут мою руку горячими потными ладошками. Они всегда задают вопрос “Как здоровье?” таким тоном, будто только что угостили меня ядом и проверяют ясность моего сознания. А в глазах каждого из них отчётливо читается хитрое: “Я кое-что знаю о тебе. Как дела, придурок?”
Может, это паранойя…
Или эти люди не считают нужным лицемерить менее пошло…