На черени неба деревья начертаны белые. Как призраки острые зимним безмолвием скованы. Безветрия тишь охватила осенним неверием. Беззвёздные дали укрыли покорно сны.
Всё замерло графикой и монохромными кадрами немое кино застыло оборванной хроникой. В туманном величии нет никакого предчувствия. По карте Вселенной обходит владения Ночь…
Вчера утром, от начала моего собственного времени, я по обыкновению вышел в сеть через тест, значит, ничего не предвещало. Не стал душить себя новостными лентами. И диалоги побоялся открывать сразу, чтобы немного дозреть и укрепиться, ибо не все реки букв стремятся в красивом направлении и приятны на вкус. Если не выравнивать русла искусственно, каждый поток, бурный или медленный, окажется там, где ему конец… Я всё вижу и не хочу ни вмешиваться в направления, ни ускорять бег, приближая разрыв нитей и молчание… Поэтому, вместо созерцания естественного увядания взаимодействий в диалоговых окнах, несколько часов без всякого умысла переходил по ссылкам на видеоресурсе и что-то полусмотрел в полусне от всего, что послушно глотал после еды…
Дрейфовал медузой, пока не кликнул на сюжет, рассказывающий о ребёнке… \Нет слов и руки в жесточайшем треморе. Я не стану искать это видео снова, не стану брать код, чтобы оставить здесь. Я надеюсь, больше не увижу его. Но в памяти ожог такой, что она время от времени проигрывает на экране подсознания этот воспалённый видеоряд. Меня перекручивает, режет на лоскуты острым лезвием и швыряет в угли до искр. Очень плохо.\
«Ты необычный.
Обычно когда говоришь с человеком становится легче. А ты как будто что-то вытягиваешь. Как черная дыра. В какой-то момент стало любопытно, так бывает всегда или сегодня какой-то особенный день.» (с)
Никогда больше мы не говорили и я думаю, это правильно…
Сейчас ежедневно смотрю на старые стопкадры, записываю файлы, перетаскиваю их с места на место, как и предполагалось. Так проходит время между сном во сне и сном наяву… По вечерам делается невыносимо тяжело, я скатываюсь в полное уныние и слабею, не хватает сил крепиться и сдерживать беспощадный натиск дурных чёрных мыслей. Отравленный туман пустоты спускается холодом ниоткуда и я испытываю давление морока внутри и снаружи. Передозировка темнотой незамедлительно даёт о себе знать, разум физического тела мутится, остаётся только тот единственный проблеск, что видит буквы и ходит по ним безошибочно даже впотьмах… Н* часто и с совершенно искренним неподдельным интересом спрашивает меня, как я могу собирать небезумные фразы из букв, когда не реагирую по-человечески на всё, что не в плоскости экрана… Если бы я только мог объяснить это хотя бы себе для начала… Вот и каждое её новое удивление такого рода поселяется навсегда в стране вопросов без ответов…
— Н*, я прошу тебя взять выходной, отпуск, устрой себе каникулы… Ты же устала, правда? И хочешь отдохнуть. Я тебя замучил и надоел тебе. Ты хочешь провести время с В*. Ты хочешь. Я знаю. Возьми выходной. Хотя бы один. Н*, милая, сделай это для меня. Помоги мне. Умоляю… .
Это превращается в ритуал. Когда могу оказаться в сети, пролистываю безумное количество пёстрых виртуальных страниц одного ресурса. Всё в поисках съестного. Хотя нет, не ищу символы, совсем нет. Скорее механически просеиваю горький оранжевый песок букв в пустыне слов. Или воду ношу в решете. Из моря в то же море. Где ваши жемчуга, волны? Где ваши сказочные рыбы, сверкающие искрами перламутровой чешуи? Я вижу разных персонажей. Все они в процессе взросления, как насекомые, превращающиеся в имаго из нимф. Они мутируют, пытаются нащупать себя в этой суетной жизни. Одни неловкие, другие уже любуются своими крылышками, ещё не знающими ни полётов, ни солнца, ни хищников ночи. Блёстки полупрозрачных панцирей затвердеют. Краски крыльев окрепнут. Взмах! Взмах! Прощайте…