Улицы старой Европы…
Нигде. Просто абстракция и собирательный образ, как в сказках Андерсена или Перро…
Я шёл по узким тротуарам куда-то вперёд. Я не знал, куда иду. Просто переставлял ноги шаг за шагом…
Справа и слева очень близко и плотно дома из крошек битого кирпича, с деревянными наличниками и калитками, с мелкими красными цветами и фиалками в многочисленных горшках малочисленных подоконников.
Раскинутыми руками можно одновременно коснуться стен по обе стороны дороги…
Тропа витиевато вела в туман…
Вдруг в полной тишине я услышал скрип кованых калиточных петель за спиной…
Остановился. Оглянулся. Никого не было. Ни души вокруг…
Но одна дверца среди всех осталась полузакрытой.
Вернулся, присмотрелся, зачем-то тронул и вошёл…
Первое ноября, вечер. Я валялся в сети слегка вмазанный, говорил на разные темы в одном окне. Вдруг зачем-то упомянул Безликих, чувствовал неловкость, потому что всегда молчал о них с буквенными, а тут что случилось, не знаю, как я вышел на запрещённое пике, не помню. Сидел в смятении, с непонятными ощущениями внутри, с вопросом, окутавшим голову невидимой аурой с привкусом металла, «Что ты делаешь, Killzero?»… Что ты над собой делаешь? Опомнись, прошу тебя. Остановись…
Темы менялись, а я стал обращать внимание на время фраз. Пустившись в параллельные размышления, отключался сознанием, словно выходил куда-то, хотя не двигался с места физически… Меня это беспокоит всегда. Я понимаю, что в буквах иное продолжительное безмолвие терпимо. Но ведь для меня всех этих минут односторонней тишины просто не существует… И если не смотреть на цифры, фиксирующие быстротечность бытия, можно не узнать о том, что параллельные размышления отводят от добра в густо глухую липкую тень…
Вчера утром, от начала моего собственного времени, я по обыкновению вышел в сеть через тест, значит, ничего не предвещало. Не стал душить себя новостными лентами. И диалоги побоялся открывать сразу, чтобы немного дозреть и укрепиться, ибо не все реки букв стремятся в красивом направлении и приятны на вкус. Если не выравнивать русла искусственно, каждый поток, бурный или медленный, окажется там, где ему конец… Я всё вижу и не хочу ни вмешиваться в направления, ни ускорять бег, приближая разрыв нитей и молчание… Поэтому, вместо созерцания естественного увядания взаимодействий в диалоговых окнах, несколько часов без всякого умысла переходил по ссылкам на видеоресурсе и что-то полусмотрел в полусне от всего, что послушно глотал после еды…
Дрейфовал медузой, пока не кликнул на сюжет, рассказывающий о ребёнке… \Нет слов и руки в жесточайшем треморе. Я не стану искать это видео снова, не стану брать код, чтобы оставить здесь. Я надеюсь, больше не увижу его. Но в памяти ожог такой, что она время от времени проигрывает на экране подсознания этот воспалённый видеоряд. Меня перекручивает, режет на лоскуты острым лезвием и швыряет в угли до искр. Очень плохо.\
После нескольких исключительно домашних, но крайне неприятных эпизодов критики в адрес моего времени за процессом создания стопкадров, да ещё после пары заключительных фраз отца о моих аквариумных упражнениях, которые он позволил себе за ужином, в догонку к тому, с чего начал в коридорах, я перестал фотографировать что бы то ни было. Совсем не мог. Внутри всё оборвалось и руки отнимались, замирая, если в голове проносилась вдруг шальная мысль о том, что можно было бы оставить в памяти настоящей картинкой то или иное явление…
Мы говорили о случившемся с Господином П*. Он спросил, насколько меня беспокоит факт заблокированной возможности перейти от мысли к делу, не нахожу ли я сходство между периодической блокировкой возможности записывать себя не только в рифмах, но и просто так. Некоторая похожесть явлений определённо есть. И в самом итоге методы снятия этих заклятий оказались аналогичными. Хотя для семейной терапии мы явно не та семья. Но иногда отец снисходит до рекомендаций Господина П* и начинает мне лгать, не пытаясь придать своим «лечебным» разговорам ни грамма естественности и правдоподобия. Потом намного больнее и противнее осознавать, насколько я жалок и зависим, так легко заглатываю фарсы…
Когда я исчезаю в известном месте, время застывает для меня, как студень на морозе. А здесь, в доме, начинаются перемены. Словно все вокруг только и ждут, что вот-вот тело увезут подальше и зафиксируют надолго, а они смогут больше успеть. Вернувшись, можно обнаружить новые интерьеры комнат, новые растения в саду, новые правила, иногда даже новые лица…
В этот раз традицию никто не нарушал и теперь моя спальня перекрашена, из сада пропала беседка, а в одной из общих комнат, куда можно заходить беспрепятственно, помимо прочих обновлений, появился аквариум. Когда-то там уже жили рыбы, но после злонамеренно несчастного случая, осколки убрали, а в голую нишу установили какую-то интерьерную композицию, чтобы занять пространство, пустотой своей напоминающее о прискорбном происшествии. Мне непривычно. Бывает, специально хожу смотреть, как плавают существа…