Мой Друг, который никогда не знал о том, что он Мой…
Jam — Придумай меня живым
Почти сотня лет миновала…
Он был красив и талантлив…
Я был жадным слушателем. Я, эксгибиционист и нарцисс, яд, эгоцентрик, мизантроп, Hitori, вечно голодный кушатель лазурных букв… любил его…
Мы познакомились не в самом располагающем к знакомствам месте. Оба не были адекватными в момент, когда я не смог не вцепиться в него взглядом, а он не смог не изогнуть уголки губ в еле заметной улыбке…
День за днём я необратимо впадал в экстаз от его мыслей и рифм… Мы имели загадочные беседы, которые сложно было иденцифицировать. Это было на уровне некоего параллельного информационного измерения, такого привычного для нас и такого чуждого всем окружающим… Я позволил бы себе многое, если бы он захотел…
Это было странно, наверное…
Мы встречались в оранжерее, не договариваясь об этом заранее. А зачем? Время прогулок не выдавливало из комнат только тех, кто был пристёгнут к каркасу своей койки, кто никак не мог распорядиться собственным телом по разным неинтересным причинам и прочее… Нет. Жестокость и моральные ограничения придумывать не нужно. Это частные застенки, где предварительно оплачено липовое уважение белых зверей к демонам и гаргульям, которых они торжественно охраняли, изрядно приморив снадобьями…
Мы встречались в оранжерее и практически всегда молча менялись листами, впитавшими чернила букв, рассуждения и монологи… Иногда говорили вслух, но мало и тихо почему-то. Разговоры наяву не были главными. Главными были БУКВЫ. А беда личная заключалась в том, что память моя, после лазурных оргазмов, стерала все причины, которые доводили моё существо до ментальных судорог неги… Я непростительно забывал информацию подлыми проплешинами и никакой дословности в голове не оставалось… Только ощущения… С каждым годом рванина растворяется сильнее… Но я никогда не забуду магнетическую внутреннюю мистерию человека, который снял с меня кандалы с гравировкой «Не думать — не писать — всё тлен.»…
Его забрали домой. Меня увезли много позже…
Всё время, от первого события до второго, я мечтал о новой встрече и, как только научился ходить, не прислоняясь к стенам, уговорил Ю.М. отвезти меня по вожделенному адресу… Без предупреждения. Хотел сделать сюрприз, но меня зловеще опередили в этом порыве…
«Сюрприз»… или безжалостный удар на прощанье тому, кто видел чёрных червей в лазури букв, но эгоцентрично думал о ментальном сексе и о том, что ‘это только кажется и всё обойдётся’, о том, что больной голове не стоит доверять безоговорочно…
Дверь мне открыла маленькая сухая седовласая женщина. Её глаза были усталыми и безликими… Его мать… Она сказала, что я пришёл слишком поздно…
Два метра под землёй — его новый адрес…
Он был слишком печальным и не справился с постинкубацией…
Я обвинял весь мир…
Обвинял белых зверей в непрофессионализме…
Обвинял его самого в предательстве, хотя он никогда не обещал мне совершенно ничего…
Я обвинял себя в том, что закрыл глаза ради удовлетворения собственного аппетита, никому ничего не сказал, когда знал, кому посылать сигналы SOS, я просто жрал, жрал и жрал, упиваясь эйфорией от того, что выдумал дружбу между нами и не хотел голодать…
Я наказан.
Я видел плиту…
Под ней спит мой Первый Несетевой Лазурный Друг…
Первый и Последний…
А что Я?… Я! Я! Я! я…
Я упал. Встал. Дышу. Бессмертен. Изрезан. Непотопляем. Голоден. Одинок. Проклят…
Отнимают лазурь и закапывают…
Не хочу больше…