Сентябрь 2009
Отсутствие гравитации…
Ты когда-нибудь видела снег, летящий вверх?…
Я видел однажды. Из окна, расположенного высоко-высоко, прямо около зимнего солнца… Земли не было видно! Как будто я находился в хрустальном сувенирном шаре, который опрокинули, чтобы посмотреть, как взбудораженный прозрачный гель будет лихо кружить маленькие полимерные снежинки. Опрокинули и отвлеклись. И, видимо, совсем забыли про пластиковый город. Дома вверх ногами. И снег возвращался обратно в небо. Было тихо. Было так тихо! И отсутствие ветра превращало магическое действо в томный молочный сон. Белые хлопья! Белое на белом. Медленно… Гипнотически медленно белое летело прочь от земли… Вверх, вверх и вверх!… Так божественно красиво и так долго, что я неотрывно наблюдал опоённым зверем за этой невыносимой снежной тишиной, пока не потерял сознание, покалеченное внезапной вспышкой дикого оргазмического зимнего восторга…
Трилогия вспышек, вырванных из памяти. [3]
Трилогия вспышек, вырванных из памяти. [1]
Трилогия вспышек, вырванных из памяти. [2]
Ещё несколько месяцев жизнь размеренно текла мимо… Вещью вернули домой. Пришибленного и ошпаренного, с мутной поволокой в слезоточивых глазах и отсутствием всяких желаний… Мир был погружён в кисель и работал в режиме slow motion… Но мне на это всё было безгранично и абсолютно искренне наплевать. Отец как всегда отсутствовал, пропадая в рабочих разъездах. Ко мне приставили пышную и румяную деву-сиделку, лицо которой постоянно выражало всё очарование лопаты для снега… Полусон и тишина… Тик. Так. Тик. Так. Тик… Так…
Долго был взаперти. Боялся сам себя. Боялся вертикалей. Боялся, что картины снова станут шевелиться и шипеть. Оттого оголил обои полностью, без сожаления растащил всю настенную шелуху подальше от собственной спальни.
День за днём… Тик-так… Тик-так… Тик-так… Время сгорало и ничего не происходило. Совершенно ничего… Я был заморожен и заторможен. Но однажды проснулся от телефонного звонка. Остатки сна в голове не давали понять окончательно происходящий словообмен. Это Лика. Её голос можно было узнать из миллиона даже в том состоянии, в котором я себя к тому моменту утопил. Звонкий, пронзительный, режущий слух, почти визг. Отвратительно. И я встрепенулся. Лика фотограф (по крайней мере она так думает). Латышские предки. Магия полупрозрачной кожи. Хорошая память. Умоляла притащить «для натуры» мои глаза. Упирался бараном. Говорил, что глаза полумертвы и никуда не годные, но девочка терпеливо переупрямила меня и я сдался, не имея желания и сил к должному активному сопротивлению. Медикаментозная апатия превратила Кillzero в пластик для ручной лепки, в хлебный мякиш. [ Да, чёрт возьми! Берите меня и имейте как хотите! Только заставьте Лику убавить невыносимый ультразвук: «Ну, пожалуйста! Пожалуйста! Пожалуйста!!!» ]
| ►►►|
Так.
Смотреть, но не трогать!!! Сказка на ночь. Мой новый нотобуко, кстати… уже в кровати…
Трилогия вспышек, вырванных из памяти. [2]
Трилогия вспышек, вырванных из памяти. [1]
Несколько месяцев взаперти. Мало что помню. Чужая страна и отчётливый вкус горечи на языке. Возвращение домой – щедрый подарок. Каждый день я выходил к обеду с желанием пасть на колени и кричать «Прости меня!!!». Кричать до тех пор, пока не услышит Бог Отец, пока не получу прощение за то, что я такой выкидыш и жертва. Но однажды он, чинно закончив трапезу, посмотрел мне в глаза и сказал:
— Вчера два сотрудника хвалились достижениями своих детей. «Мой сын изучает бизнес и право», — говорил один. «Мой сын будущий адвокат», — говорил другой. «А мой – скандалист, бездельник и наркоман», — подумал я.
Молчание. Рана открылась остро. Я понял, что никогда не освобожусь за всё, что блистательно успел вытворить в забытии и в погоне за выполнением хаотично составленного плана, который был утерян полностью в процессе жаркого выполнения…
| ►►►|
1 2