2016. Ничтожество в абсолюте

— Нет, не конец света. Просто переезжаю к себе.

Это было так церемониально, что мне показалось, я единственный зритель спектакля и всем важно не потерять меня до последнего слова.

Год приобретения независимости в квартирном вопросе большинством тех, кто мне знаком, закончился точкой, раздавившей моё прежнее мироустройство. Лунной больше не нужны мои стены в столице. Это многое значит. Всё перевернулось, изменилось, пришёл час и последний мост рассыпался в прах. Сюрпризом обрушение не стало. Но толку…

Я молчал. Они все совершенно точно знали о сверхидее, царившей надо мной, но надеялись на катарсис. Их биополярные энергетические частицы слились воедино в желании добиться своего и я ощущал, как воздух в комнате был нервно наэлектризован, я видел искры, вспыхивающие в пространстве, плывущие хаотично, но медленно, и гаснущие тут же…

Долгий разговор. Почему-то моя личная жизнь обсуждается на повестке общего собрания при свидетелях, моё будущее определяется без зазрения на глазах у тех, кому желательно не ведать, насколько я не владею собой и собственными обстоятельствами. И этот абсурд не считается подозрительно нездоровым, ведь я уже давно не пятилетний и даже не подросток с фейерверком гормонов в пустой голове. Я слушал их тихо, как будто взирая на происходящее глазами духа, отделившегося от тела, витающего под сводом потолка. Может быть, потому что смирение от осознания и принятия неизбежности достигло апогея. Или потому что Н* до встречи влила в меня молоко горше обычного, настойчиво помогая опрокинуть стакан полностью, опустошить до дна, не позволяя сделать вдох, размагнитив губы и стекло. Я слушал их далёкие голоса, чувствовал, как соль выжигает кожу, но не пытался контролировать этот позор. Призраком присутствовал на казни КБ*. До нового года оставалось несколько часов…

— Ты должен отпустить девушку. Она несвободна и несчастна. Признайся во всём.
— Ты должен вести себя трезво.
— Ты должен подчиниться.
— Ты должен_
— Кому я должен, всех прощаю…
— Всем.
— Всех… .

Слова о жизни, много слов. А я давно чувствую себя мёртвым. И всполохи участились…

— Знаю, как здесь принимаются решения. Можно мне пойти к себе? Я очень устал… .
— Тебе безразлично? Ты осознаёшь то, о чём мы говорим? Это серьёзный вопрос.
— Я осознаю. Вас слышу и всё понимаю… Мне нехорошо. Могу я пойти к себе? пожалуйста… .

Покинуть собрание не так-то просто. И всеобщее недоумение свинцовой тучей повисло в воздухе. От меня явно ждали иных реакций. Да я и сам от себя иного ждал…

Оставить кресло самостоятельно не вышло.

— Н*, будьте любезны_

Оглядывая кабинет на прощание, я скользнул по глазам напряжённых лиц.

— Не думайте, я не прибавлю вам хлопот. Простите… .

Лунная не изображала облегчение. Первая формальность протокола была соблюдена, но это всего лишь начало. Остальное без меня, за моей спиной по обыкновению…

_

Н* волокла моё тело до чёрных простыней и дала духу высолиться в тишине. А после туманного кармина ауры я провалился в морок и предновогодний приступ… .

Постскриптум.

Сегодня третий день января. Всё, что смог припомнить, записано…
В глубине подсознания мерцает лунная голограмма перманентной боли… .
Я солгал себе и всем, что принял условия новых правил. Иначе не объяснить сердцебиение…
Зачем ты мне мешаешь, Killzero? Ничего не понимаю… .