Где я?
На улице тепло и я все дни проводил в палисаднике. Думал, смотрел в небо, читал какие-то зализанные сборники серебрянного века, дышал солнцем, иногда звонил Луне и она отвечала мне одобрением моего намерения вернуться к просиживанию штанов под подвесным потолком с маленькими точками глаз невыносимо официальных светильников… За каждым ужином Отец поглядывал на меня через прищур, очевидно оценивая степень вменяемости… Это ничего… ничего… Я пройду тест. Я привык. Завтра я буду вращаться в кожаном кресле против часовой, буду заказывать мясные медальоны на обед и чувствовать на себе флюиды ненависти, презрения и зависти, каждый раз, сталкиваясь в коридорах с сотрудниками, которые действительно работают…
А дома… Н сказала, что с ней ещё никто не обсуждал стратегии её поведения на ближайшее время. Я не хочу, чтобы она приезжала и пасла меня у всех на виду. Это будет совсем унизительно. Но из-за последнего помешательства в офисах не уверен, что надзирающих будет интересовать моё мнение… даже для соблюдения каких-то приличий… каких-то… приличий… относительно… кого?… Относительно меня?… _о чём я говорю, космос?…
Буквы… За книгами мне в голову пришла воистину простая и гениальная мысль. Если ни с кем не говорить, кроме дневника, если жить затворником как раньше, когда-то давно, до того как я посмел вести сетевые диалоги и позволил себе вторично сунуться к людям, то никто не обвинит меня в тотальном неумении убедительно предупреждать об опасности приближения ко мне…
Признаюсь себе честно: сейчас я не понимаю, что я делаю и зачем… кого и от кого хочу закрыть… Но мне кажется, что я поступаю верно…
Мне кажется…
Помоги мне, кровная длань… мне кажется, …я во тьме…