Разлетелись соловьи…

Здесь всё чужое. Всё отменно белое:
диск солнца — платина, фантом благого света.
И только я фатально неизведанный
к ремням пришит, стальной рукой раздетый.
Холодным страхом простыни постельные
окроплены-испятнаны постыдно и
боль души за ранами нательными
искусно спрятана — её почти не видно.
Не разглядеть бока любви изодранной,
воскресшей вновь фонтаном кровотока.
Здесь небо белое, а я лежу прикованно
в агонии мерцающих пороков…

Я хочу домой…

Утром надо мной учиняли расправу. Неприятные манипуляции…
Сейчас сижу в парке и дожидаюсь Н*…
В домашнем саду недавний град побил жасминовую пену. И это сразу же после того, как я попросил установить в тени садовое кресло. Подумал, цветы почти все исплакались, замереть бы в последних кипельных каплях, дышать пьянящим золотым ароматом свежести и пыльцы. Куда там! Как вся моя жизнь…