Огнём кнопки не плавить.
Я давно на собственном коротком поводке. Давно не имел взаимодействий, ни с кем не говорил, ни к кому не подходил близко, никого не трогал за рукав. Никто, кроме альбома и Н*, не выслушивал мои мысли и хрипы. И вдруг эта девочка. Я сошёл с ума так просто. Ведь она чужая, а я решил, что чужие только на раз. Карамельная оказалась в опасности. Она меня слышала. По-настоящему слышала некоторые оттенки, а не только бросалась символами не глядя. Тогда я заметил, что стал липким, что дыхание начал ровнять, что мутация выходила из-под контроля. Карамель говорила, а я замешивал её буквы в свои и готовил отравляющий напиток-хмель, растворял мои горькие порошки в её сахарных соках и в голове оттого помутилось крепко. Увидел, как в кармине весь доедаю белые кости, перламутр пыльцы слизываю с хитиновых пальцев длинным языком плотоядного насекомого и медленно извергаюсь в то же время. Оторопел, захлестнула паника, зачем-то метнулся в сторону L*. Зная, что она не поможет, зная, что никто не поможет мне, рассыпался под ноги битыми стекляшками. Я понял, зачем пытался получить ответы. Для примесей. Я пытаюсь замазывать свой цвет огненный и стальной хоть сколько-нибудь стойкими химикатами, чтобы залить горение в зародыше, чтобы не запылать до разрушений и пожарищ…
Пальцы всё ещё болят… чёрт… это всё, чтобы помнить…
И с Господином П* все разговоры очень болезненные…
предупреждения… предупреждения… последние предупреждения…
P.S. Меня тошнит. Я знал, какой тип лгунов, артистов и мразей видится людям вместо меня. Но чтобы настолько, что моей поганой шкурой все добрые имена обнулить, которым просто не повезло быть дольше других у обрыва… я…
я один во всём виноват…