С чего началось, я не помню… Говорят, забился в угол ванной комнаты, заблокировал дверную защёлку какими-то подручными материалами, забаррикадировал входо-выход тем, что нашлось в спальне. Смех один, да и только… Смехо-плач… Вскрыли быстро. Я захлопнул ноутбук, кинул его в приближающихся Безликих… Взрыва не было. Только в моей голове…
Пришёл в себя всё так же дома… Молчаливые солёные дни в густом тумане. Я даже добрался до сети однажды, но мало что успел, судя по следам… Да и хотел ли? Стремился ли к проявлениям?… О чём я думал? Что ещё меня заботило, кроме прогрессирующей агрессивной, но химически затоптанной мутации? Н* то возвращалась, то пропадала снова. Я слышал её разговоры с В* и по телефону, и в гостиной. Не потерять Н* — это всё, что мне было нужно…
Дымка тёмного серого неба сыпет белым. Антрацит земли укрыт одеялом холода. Под ногами кипит серебристая снежная пена. По дороге в безмолвную вечность уходит молодость.
Этой зимней истории близится окончание. Моей жизни финал будет точкой, не многоточием. Даже чёрное и безлимитное молчание — это меньше дыры в моём космосе, между прочим…
Я себя как пятно ядовитых чернил вымарал. На войне с пустотой навсегда без остатка стёрт. И расстроенный врач наконец-то лишится выбора между «Вечно подопытный пьян» и «Подопытный мёртв»…
Я дышу чернотой на дне жесткотелой ямы.
На стенах её глубины земля замёрзла.
Надо мной монолит геометрии неба, мама.
В этом прямоугольном проёме погасли звёзды.
Я не слышу молитв, не слышу хоралов храма.
Серебром тишины оплетает меня безмолвие.
Я давно не жилой. Меня проглотила яма
и прошила насквозь чередой электрических молний.
Мне не встать. Я бездарно утратил свою силу.
С жизнью несовместимые рваные раны изъяна
окропили последними криками ту могилу,
над которой никто никогда не заплачет, мама…
После невнятного первого опыта, политого слезами психоза и покрытого позором, я надолго забыл о сомнительном удовольствии от секса за деньги. Думал, что забыл навсегда…
Шло время. В каком-то очередном затмении, в ссоре с Лунной, я плохо соображал от злости. Красный цветок ядовитого огня разрастался во мне, сжигая остатки захудалого здравомыслия, и картины галлюцинаций метались по комнате, в которой я сам себя запер. Сцены бесчисленных измен панорамами транслировались из моей головы прямо в пространство перед глазами. Луна и множество похотливых самцов, желающих отведать её перламутровой плоти. Это демоническое кино сводило меня с ума. В угаре испепелённый, я рассыпал по столу и полу содержимое картонных и пластиковых упаковок назначенных волшебных препаратов. Выхватил какие-то фрагменты наугад и наелся… Если бы я не был резистентным, от коктейля импровизаций непременно отдал бы швартовы и все мои проблемы исчезли бы вместе со мной… Но лёгкие пути Вселенной придуманы не для меня. Я крайне устойчив к ингибиторам, поэтому мои сюжеты развиваются не по образцовым учебникам, а всегда иначе…