Только что вытащил предыдущую неделю на свет. Пытаюсь записывать в режиме текущего времени. На часах почти 15:30. А сиюминутности мои весьма мутные. Использовать твиттер? Я его не люблю. Если записывать много, невозможно потом отследить состояния — слишком далеко вниз приходится спускаться по рваным лоскутам мыслей. Лучше, когда всё на виду в одном полотне. Сегодня почти не думается…
До 18:00 — кадры, кадры, кадры… Очередная попытка навести порядок в архивах.
Поднялся в полдень. Лёгкий завтрак не лез в глотку. Я открыл страницы сети, призраком прошёл по знакомым адресам, утвердился в том, что мне быть неприкаянным. Очередная неделя без Н* ещё не началась, а внутри уже стихия. Поговорить бы…
Иногда замечаю, как в тумане называю всех, кого подсылают следить за расписанием и за мной, её именем… Порой даже не поправляю себя в этом и не приношу извинений тем, кому достаётся это терпеть. Делают вид, что понимают. А с вечера до ночи дают успокоиться и хорошо, что в такие часы никто не заводит буквоедство со мной, ибо я за клавиатурой рассеиваюсь как дым и остаток сил пытаюсь растратить на то, чтобы худо-бедно сконцентрироваться. Обещал стараться не нарушать течение дел до встречи с Н*…
Туман отравленное молоко. Запретная страница всегда открыта, несмотря ни на что. Каждый день начинается с неё и заканчивается там же. Я не хочу видеть то, что вижу. Теряю контроль. Буквы о кольцах переселяются в череп перманентно, навечно, жутко и причудливо искривляя пространство плена. Красные сны, удушье, всполохи, демонические огни, долгие фейерверки тяжёлых искр после бешеного вращения зловещего калейдоскопа замыканий, звериный вой в охриплой темноте, стремительное расчеловечивание души. Начало лютой войны.
Фиолетом туманы рисуют границы реальности. На размытом слезами дождей тротуаре города пропадаю потерянным псом навсегда без вести, с битой шкурой, в плену злого голода и холода.
Я по собственной воле сбежал от хозяина строгого. Мне свободой нажиться бы вдоволь, пока ещё силы есть. Мне забыть бы дорогу к дому владельца моего и остаться под небом, дышать кислородом здесь.
Просыпаюсь. Новое утро в отравленной комнате. Я напрасно бредил открыто о том, как побегу. Снова снилось звёздное небо. В кромешной темноте умираю в постели, на вымышленном снегу…
Второй день июля. Первое июльское воскрешение. Забыл больше, чем запомнил. Запомнил то, что хотелось бы забыть или вовсе не ведать… Мне говорили: «Постарайся отметить что-то хорошее. Каждый день приносит разные ощущения. Среди них обязательно есть те самые, со знаком плюс. Нужно только обратить своё внимание именно на них.» Я снова падал, вновь воскрес из пепла и вышел на новый виток в адовых виражах. Тело разбито, рассудок ранен картечью вспышек. Мысли черны как непроглядная тьма. Не могу справиться с болью. Не могу заставить себя абстрагироваться. Не умею из полного краха извлечь какой-нибудь живодрягущий позитив. Я не вижу плюсов на этом бескрайнем кладбище надежд и желаний…