Как только во мне просыпается наглость думать, что на моём истрёпанном духе испытали теперь уже без исключения все виды морального насилия, я получаю новый урок, яро являющий почём фунт лиха… Будто не существует предела прочности.
Зная о состоянии, в которое я впадаю помимо собственной воли накануне дня моего рождения, отец выбрал именно это время, чтобы довести до моего сведения историю чудовищного, невероятного, инфернального по уровню цинизма и безумия подлога… В его хладнокровном повествовании мы вернулись в годы моей невинности, когда произошёл ИХ сговор… Я не верю.
Меня потрошили за то, что творилось со мной в самые чёрные дни с начала года. Я не хочу думать об этом. Или не могу… Внутри пустота. Я, кажется, совсем ничего не чувствую теперь, не разумею, совершенно не мыслю, не желаю ничего вовсе. Но порой почему-то неслышно безмолвно плачу… Без криков, без слов, без провокаций, словно украдкой, будто бы так, чтобы и сам я не заметил, как соль по лицу горчит.
Когда ты в комнате вместе со всеми, а присутствующие обсуждают твоё состояние и будущее так, будто тебя нет рядом. Эту традицию ничем не выжечь. А нужно ли?…
Отец согласился с тем, что я неопределённо долго должен жить в клетке, пока не справлюсь с собой, пока не верну долю контроля \Какого контроля? Трагикомедия положений.\. Продолжительно смотреть паточные сны, тянущиеся из начала Вселенной за оплавленный горизонт. Отвечать на вопросы зверей в белом и демонстрировать бледную кожу, покрытую ненавистью палачей и предателей. Укусы тонких стальных хоботков. Навсегда следы пыток на запястьях — есть отражение удушливых души фиксаторов. Крик равен боли. Боль равна смерти. Смерть равна вечности в аду. И я должен довольствоваться участью. В конце концов, я хотел и хочу умереть. Чем не выход? Чем не решение? Круглосуточно под кайфом. Пепел памяти. Ни прошлого, ни настоящего, ничего… Монолит безлунный. Мой чёрный монолит.
Все дела завершены, хотя я ни с кем не прощался, ни у кого не просил прощения. Возомнил о себе слишком, собираясь прощаться с каждым… За всё отпущенное мне время не дошёл до того, чтобы сделать копии собственных букв. Чем я был занят? Падал и рыдал между падениями. Сердце сломал. Слабовольный аморальный урод и калека. Через неделю они смогут достать попрятанные столовые приборы из металлов и будут сервировать стол как нормальные люди…
Добейте. Череп в осколки о скалы. Оскалившись нападайте. Я устал от глухих ударов по рваным бокам, по хребту почти сломанному. Из чёрной головы изъять надо всё неправильное. Смелее цельтесь. По цельсию градусы скачут выше. Удачи вам в вашем деле. Всё лучше, чем новые раны на огненном теле небесного пса. Догорающий тлен. Помогите мне стать нормальным, уверенным в завтрашнем дне мертвецом… Я готов заплатить.
Дни тошно тянутся чёрной патокой. Лежал, не поднимался. Только «нужные» разговоры, только «важные» разговоры, пустые разговоры, глухие непрозрачные дни…
— Н*, я прошу тебя взять выходной, отпуск, устрой себе каникулы… Ты же устала, правда? И хочешь отдохнуть. Я тебя замучил и надоел тебе. Ты хочешь провести время с В*. Ты хочешь. Я знаю. Возьми выходной. Хотя бы один. Н*, милая, сделай это для меня. Помоги мне. Умоляю… .