Первая неделя в сети, после очередного восстановления. Я склеен, неразговорчив, рёбра не выламываю, не стремлюсь покинуть территорию тумана и где-то там, в эпицентре сырых тёмных наваждений, удавиться. Ем бруснику без счёта. Скулы сводит от звонкого цвета ягод, а кислота сливается с горечью так, что вполне сносно глотается и то, и другое…
Что ж… Приказано дышать. Дышу шёпотом. Особенно сложно по утрам. Знаешь, что они сделали, пока меня не было? Вырубили садовый жасмин… Весь, понимаешь?… Абсолютно весь.
Да, я видел… «но всё же»…
23:45. За это меня не будет в сети какое-то время. Знаю и уверен. Я нарушаю умышленно.
Не война, не революция. Жажда наказания за поражение. А теперь под плеть…
Н* сменила номер телефона и я никак не могу её достать. Это случилось не так давно. До момента, когда абонент стал недоступен, я имел возможность написать сообщений горсть. Пусть большинство из них оставались без ответа, но и шантажа с моей стороны тоже не было. Поэтому я не заслужил, чтобы со мной поступали как с маньяком… Да, я не пытаюсь запомнить имена фигур в белом. Это повод назначить более грубые лишения? Идите к чёрту…
Две недели назад упал в ночь или утром. Теперь настроения не реагируют на свет. Я ненавижу всех, кто вместо Н*. Хорошо ей замужем? Блудливая огненная. Впрочем, её я, пожалуй, тоже ненавижу. Наверное, самую первую из всех… Или единственную из всех люблю…
Давно ничего не записывал, хотя был в сети. Что делал, не всегда запоминалось, но я ультимативно игнорировал дневник. Плевать… Не могу. Устал. Июль закончился без ретроспективы, которой опасались все, кто рядом. По сей день я не вышел из тумана, еле двигаю пальцами и медленно плыву, соображая. Время — старый линялый свитер, потерявший форму, некрасивый, блёклый, не греет в холод и не нужен в жару…