Всё, что я делаю в последнее время, вызывает негативную реакцию у всех, кто проходит мимо. Меня оговаривают, исковеркав значения слов, упрекают в том, чего я не совершал, считают своим долгом ткнуть в меня пальцем, высказаться нелицеприятно… Это поднимает самомнение участников нападений, я понимаю… Но я очень устал… Я весь в грязи… И, оказывается, не имею права защищаться. Должен принимать всё с покорностью агнеца на заклании… Больно. Где бы я не обнаружил себя, получается маленькая казнь…
Вчера совершил над собой насилие — осуществил вылазку в город, не поленившись при этом периодически открывать объектив того чудовища, что было в руках. Фанатично гонял себя по улицам как всегда до упора, не зная меры, не слушая Н., хладнокровно наблюдавшую начавшийся после полудня процесс моего разложения, предусмотрительно предупреждавшую меня о последствиях тупоголового упрямства… А я идеально измотался по собственной дурной инициативе. Устал. Банально и пошло выдохся физически. К вечеру оказался совершенно невменяемым, не в себе настолько, что за ужином не мог поддержать элементарную беседу о событиях моего дня, по-идиотски путал слова, расслабившись не к месту, и заговаривался от невнимательности. Тягостно глотал поток шуток, мерзко льющийся в оба уха словно из рога псевдоюмористического изобилия за то, что я такое унылое расфокусированное чмо… ( У меня аппетита нет с момента в\ступления на эту «Землю Обетованную». Мне не везёт. Убийственно не хочется разбирать стопкадры. Начал. Бросил.
1. Я всё чаще интересуюсь, когда мы уедем отсюда. Отец отвечает размыто. Мне надоело море, такое солёное, что даже Н. в нём не тонет ни на миллиметр в глубь. Надоели наземные катакомбы улиц, вымирающие с понедельника до пятницы. Надоели бурлящие субботы. Надоело моё `состояние нестояния`, какая-то душевная импотенция, тупо ноющая в междурёберье. С каждым днём я становлюсь неинтереснее и скучнее, я физически ощущаю процесс собственного обесцвечивания. Хотел бы успокоиться, а Н. меня чем-то травит втихаря, чтобы не был ребёнком, ибо мои проблемы у них называются «капризами», не иначе… Я почти в отчаянии… (
Не могу с людьми разговаривать. ( Я бы хотел уметь, но не могу…
«Это не я!»_ Не знаю, что со мной. Когда начинаю словообмен, то спокоен. А после… распаляюсь так, что не в силах остановиться и в руки себя взять…
Вот же Дикарь! Что за дикость? ( Если бы только знать, где кнопка эта и как она работает. Что же делать, чтобы уйти вовремя или вовремя заткнуться?… Идиот. Всё испортил. Всех распугал. Всех разогнал от точки `К` подальше. С кем говорить?… Кто захочет?… Припишут избалованность и решат, что опять орать буду… А я?… Я ведь буду… и обязательно оправдаю самые гнусные ожидания… Я кретин…
Кажется, миновало… прошло… проскочило… [ ? ]
Два дня до потери памяти любил верёвки и острые предметы… Упал. Лежал. Подняли. Держат…
Я часто думаю. Что (?) если бы я дышал в комнатах совершенно один?… Несколько лет назад я ещё мог различать, когда начинается действительное восстание бесов, а когда под этой маской приходят простые мало опасные колебания температур внутричерепной непогоды или цинично шалит несмешная усталая нервозность… Что было бы, если бы я всё же дорвался до вожделенных предметов в минуты свежего затмения и возлюбил бы их всем своим телом отчаянно и страстно?… Наступила бы [ в конце-то концов! ] пустая тишина и была бы она единственно возможной?…
Бы_ бы_ бы_ бы_ бы_ бы_ бы_ бы_ бы_ бы_ бы_ бы_ бы_ бы_ бы_ бы_ бы_ бы_ бы_ бы_ бы_ бы_ бы_ бы_ бы_ бы_ бы_ бы_ бы_ бы_ бы_ бы_ бы_ бы_ бы_ … если бы…