Сегодня утром ожидал одну ценную вещь, заказанную в сети ещё пару дней назад. Услышал звонок в парадную дверь, позабыв обо всём на свете, вскочил, чтобы бежать и самолично принять вожделенную игрушечку, но метнулся крайне неуклюже_ и только до ближайшего косяка… Комната исказилась и я, хоть и пытался отчаянно ухватиться за стены, пролетев сквозь королевство кривых зеркал, не справился с давлением и результативно шлёпнулся в обморок…
Отец узнал, что я писал в одну из Организаций. Как выяснилось, у него и там нашлись какие-то крысы люди, которые не заставили себя долго ждать и доложили обо всём самом интересном куда следует… Я вне себя, в бешенстве и отчаянии одновременно… (
Вообще-то, если откровенничать, то Дурак_ и сам изрядно виноват. Подписался как положено. Разве что в скобках забыл указать «(идиот)» для полной обезоруживающей конкретизации… Но я же взывал к благоразумию и хотел пересмотреть ограничения!… (
Сегодня мне достанется всё великолепие божественных унижений и царского презрения. Судя по голосу в телефонной трубке, Отец определяет мой уровень интеллекта как Suctoria Credulus… не больше и не меньше… Suctoria Credulus `Idiotus`…
Я, конечно, попробую защищаться, но всё дело в клейме на лбу… «недееспособность»…
«СКАЖИТЕ, ЧТО ЛЮБЛЮ ВАС НЕ НАПРАСНО!!! !»…
Ору как бог, а толку никакого…
Пожары ревности, огонь агоний красных,
запястья жгущие циничные оковы
мечтаю скинуть-сбросить очень просто!
Хочу ворваться в этот мир свободным!…
… но буду Вам служить, пока не сдохну…
Да! И не сдохну, если Вам угодно…
Мне много миллионов лет. И я устал от жизни на этой планете. Когда ты знаешь всё, что произойдёт после пары фраз знакомства, дальнейший словообмен превращается в цикличный рутинный круговорот… и становится так тоскливо, что даже врождённая язвительная злоба начинает побеждать закалённое чувство «Не обижай их, Мразь!»… Я стараюсь. Каждый раз наивно надеюсь приятно удивиться. Но все события имеют несколько калек. Нужно просто подождать и конец приблизится сам собою, естественно, без сбоев в системе.
Нашёл себя в звенящей тишине. Узнал от Н., что выматывал её своими слюнями, жаром, невнятными желаниями и мокрыми простынями дольше обычного… Узнал, что ноутбука у меня больше нет, а вместо него уродливая вмятина на евроремонте бежевой стены… Долго не мог сесть за редко любимый мною компьютер… но всё же сел…
Буквы были жалкими и солёными до горечи. Буквы были цвета фиолетово-чернильной кляксы, вкуса йода в молоке, вкуса нервной отравленной рвоты. Буквы были вывенутыми наизнанку, вывернутыми кровью и жилами наружу. Монитор стремительно уходил в мутную поволоку слёз, его периметр неудержимо расплывался, размывая границы собственного лица. Холод. Руки отказывались отвечать на слововзблёв, атакующий размеренно и намеренно выдуманный. Я сидел неподвижно и ощущал как по мне, с головы до паркета, стекает смачными комьями-шлепками ядовитая грязь отчаяния… Я ел буквы ментальной тошноты. Задыхался, давился, резал горло их неумело заточенными краями, но глотал, не поднимая рук, не переставая оплакивать ещё одну гибель очередного зыбкого моста, прямо на моих глазах рассыпающегося пеплом от неизбежности взрыва…