Не записывал состояния в цифровой дневник несколько недель подряд. Царапал немного в бумажных альбомах, но всё не то…
Прошлая семидневная череда была насыщенной \относительно обычного\. Но прежде всего меня увлекло буквоедство, которое страшит и манит одновременно. Не знаю, что сильнее. Хотя «ничего не предвещало», а случилось нечто неожиданное… Много неожиданного. Это бы да по порядку изложить. Как же мысли бесятся! Даже сердце слышно.
Провёл некоторое время в сети. Было по-разному. В основном, свет не проходил сквозь непрозрачную депрессивную завесу. Онлайн появлялись люди. Порой мне хотелось прикоснуться к монитору языком, чтобы ощутить покалывание от экранного напряжения и вкус невидимой пыли. Я прикасался пальцами к стеклу, когда выслеживал буквосочетания и наблюдал. Как поступил бы маньяк и вуайерист. Хотя я никого не вожделел. Те, о ком требуется забыть, живут своей жизнью. От голода кружилась голова…
Н* выдала мне адрес сообщества, где могут помочь кактусам виртуально и говорят правильные слова. Сунулся осмотреться. Буквы действительно не такие, чтобы не хотелось подходить к источнику. Мне нужно уточнить, правильно ли мне подумалось о суккулентах. Весь день пытался толкнуть себя, решиться заговорить. Я очень не хочу задавать вопросы публично. Тяжело подняться…
Неделя тоски. Даже просветления были чёрными. Я не понимаю, что я чувствую от того, что удалось немного притронуться к запретному. Какая-то безостановочно щемящая обречённость и мучительная пустота внутри. Тело разладилось. Голова постоянно затуманена. Она мокрая и солёная. А я видел снегопад. Видел Н*. Но легче в одиночестве болезни не стало. Вопреки…
Только что вытащил предыдущую неделю на свет. Пытаюсь записывать в режиме текущего времени. На часах почти 15:30. А сиюминутности мои весьма мутные. Использовать твиттер? Я его не люблю. Если записывать много, невозможно потом отследить состояния — слишком далеко вниз приходится спускаться по рваным лоскутам мыслей. Лучше, когда всё на виду в одном полотне. Сегодня почти не думается…
До 18:00 — кадры, кадры, кадры… Очередная попытка навести порядок в архивах.
Туман отравленное молоко. Запретная страница всегда открыта, несмотря ни на что. Каждый день начинается с неё и заканчивается там же. Я не хочу видеть то, что вижу. Теряю контроль. Буквы о кольцах переселяются в череп перманентно, навечно, жутко и причудливо искривляя пространство плена. Красные сны, удушье, всполохи, демонические огни, долгие фейерверки тяжёлых искр после бешеного вращения зловещего калейдоскопа замыканий, звериный вой в охриплой темноте, стремительное расчеловечивание души. Начало лютой войны.