Много времени пустопорожне перекладываю с места на место кадры с Дрезденом и Мюнхеном. Пора бы сделать описание, но у меня теперь есть Карл и Клара. Это значит, в два раза дольше сплю у окна. Кроме того, почти всё свободное время трачу на буквы о кактусах и суккулентах: ем, ем, ем и ещё раз ем. Окончательно понял, что общие рекомендации не нужно принимать за непогрешимые постулаты. Описания видов и грамота ухода за ними — ценная информация, но на практике процессы выглядят несколько иначе, с таким роем нюансов, что можно делать всё правильно, но потерять всех жителей подоконника одного за другим…
Пожалуй, громко сказано… Култе выглядит не особенно звёздно. Даже в некотором роде имеет вид весьма грустный, слегка жалобный. Н* сказала, его корни страдали. Конечно, до того как он попал в этот дом… Тут он немного пострадал весь целиком. Не от злобы, но от пересадки в другую землю… Так было нужно. И теперь он застыл, присыпанный гравием, притих, не знает, где он, что делать, как дышать… Все гости упрямо собираются на моём подоконнике и это немного напрягает…
Вчера меня позвали на беседу. Отец, Господин П* и Н*, все подготовились к присутствию, будто сладили официальный приём. Раньше такие приглашения всегда вызывали во мне как минимум напряжение. Сегодня я сидел перед собеседниками и вдруг понял, что ощущений моих нет. Совсем нет душевных чувств, повышающих градус, только полное безразличие и тёмная пустота внутри. Слушал отстранённо. В основном молчал. А встреча была маркирована красивым заголовком «Позволь нам помочь тебе». И в чём помощь? Я должен всего лишь принять всё, что будет, безропотно и тихо. Недолго в мутной воде дома, а после в чёрной дыре космоса клиники неделями, месяцами… И так по кругу раз за разом, снова и снова. Мне кажется, главная цель этой «помощи», приучить меня к запланированному ими будущему настолько крепко, чтобы я принял его навсегда, когда придёт час…
На черени неба деревья начертаны белые. Как призраки острые зимним безмолвием скованы. Безветрия тишь охватила осенним неверием. Беззвёздные дали укрыли покорно сны.
Всё замерло графикой и монохромными кадрами немое кино застыло оборванной хроникой. В туманном величии нет никакого предчувствия. По карте Вселенной обходит владения Ночь…
«Ты необычный.
Обычно когда говоришь с человеком становится легче. А ты как будто что-то вытягиваешь. Как черная дыра. В какой-то момент стало любопытно, так бывает всегда или сегодня какой-то особенный день.» (с)
Никогда больше мы не говорили и я думаю, это правильно…
Сейчас ежедневно смотрю на старые стопкадры, записываю файлы, перетаскиваю их с места на место, как и предполагалось. Так проходит время между сном во сне и сном наяву… По вечерам делается невыносимо тяжело, я скатываюсь в полное уныние и слабею, не хватает сил крепиться и сдерживать беспощадный натиск дурных чёрных мыслей. Отравленный туман пустоты спускается холодом ниоткуда и я испытываю давление морока внутри и снаружи. Передозировка темнотой незамедлительно даёт о себе знать, разум физического тела мутится, остаётся только тот единственный проблеск, что видит буквы и ходит по ним безошибочно даже впотьмах… Н* часто и с совершенно искренним неподдельным интересом спрашивает меня, как я могу собирать небезумные фразы из букв, когда не реагирую по-человечески на всё, что не в плоскости экрана… Если бы я только мог объяснить это хотя бы себе для начала… Вот и каждое её новое удивление такого рода поселяется навсегда в стране вопросов без ответов…