Ничего…
Открыл глаза. С грустью и разочарованием обнаружил, что я жив. Весь в липком страхе и с пустотою в черепе. Сегодня я кисель. Рисовал Yoko. Но думать всё ещё не хочу… Позвольте мне не дышать… Позвольте… Прошу вас…
Открыл глаза. С грустью и разочарованием обнаружил, что я жив. Весь в липком страхе и с пустотою в черепе. Сегодня я кисель. Рисовал Yoko. Но думать всё ещё не хочу… Позвольте мне не дышать… Позвольте… Прошу вас…
Погода?…
Впечатления?…
Воспоминания?…
Мысли покоя не дают… Взять бы и вынуть из черепа всё, от чего так больно…
А они говорили, что на стенах не бывает картин, которые плывут и тонут в молоке неба…
А они говорили, что звуки ненастоящие…
Тогда почему картины говорят?…
Я просил, чтобы тише… тише… почти шёпотом…
Если услышит Н, то больше нельзя будет здесь…
Почему меня никто не забывает?…
Я не хочу, чтобы так…
Голова кружится… голова кружится… голова…
Второй день. Кровь идёт носом и Н* устала приносить мне салфетки…
Я наблюдаю за ней. У неё красивая грудь и изысканный мат…
Я очень медленно думаю. Это плохо…
Завтра ко мне приедет Господин П*…
Я буду должен рассказывать о мыслях, о настроении, о мышцах…
Я не люблю, когда заставляют… не люблю, когда светят в глаза… не люблю чужие руки…
Я не понимаю…
Весь вечер закатывал истерики… орал и скулил…
не давался им в руки, а они разрешили не спать…
Я лежу и почему-то не ощущаю боли…
А вдруг это очередная шутка?!
Интересно, Н* знает про «Эксгибиционизм»?...
Почему мне позволено не спать?…
Я говорил с К*, хочу знать ответы…
Подозрительно спокойно… и СТРАШНО…
Я буду молчать…
Я должен молчать…
Не понимаю реальность…
Вчера злился, орал и метался…
Сегодня только пелена полусна окутала…
Глаза ничего не видят…
Я путаю буквы…
Я так люблю буквы и слова…
Я так ненавижу вспышки…
Огонь души синего цвета.
И небо в начале лета.
Но я не увижу…