Милена* | 3
После невнятного первого опыта, политого слезами психоза и покрытого позором, я надолго забыл о сомнительном удовольствии от секса за деньги. Думал, что забыл навсегда…
Шло время. В каком-то очередном затмении, в ссоре с Лунной, я плохо соображал от злости. Красный цветок ядовитого огня разрастался во мне, сжигая остатки захудалого здравомыслия, и картины галлюцинаций метались по комнате, в которой я сам себя запер. Сцены бесчисленных измен панорамами транслировались из моей головы прямо в пространство перед глазами. Луна и множество похотливых самцов, желающих отведать её перламутровой плоти. Это демоническое кино сводило меня с ума. В угаре испепелённый, я рассыпал по столу и полу содержимое картонных и пластиковых упаковок назначенных волшебных препаратов. Выхватил какие-то фрагменты наугад и наелся… Если бы я не был резистентным, от коктейля импровизаций непременно отдал бы швартовы и все мои проблемы исчезли бы вместе со мной… Но лёгкие пути Вселенной придуманы не для меня. Я крайне устойчив к ингибиторам, поэтому мои сюжеты развиваются не по образцовым учебникам, а всегда иначе…
Перебои с энергией играли в кости. Я отключался, отходил в беспамятство, включался, чтобы поблевать, посмотреть свежие серии галлюцинаций, и отключался снова. Когда отпустило, не знаю. Помню, телефон в руке и прямую речь с запросом. Я бесстыдно вызвал М* соучастницей в это своё перевёрнутое состояние… О чём я думал? Наверное, ни о чём…
Моя квартира в сердце города ненавидела меня за невнимание, а я её взаимно — за каждый новый уровень одиночества, на который можно было подняться, будучи замурованным в этом большом пустом неприветливом каменном теле, сверкающем стеклом широкооконных глазниц.
Когда Милена появилась на пороге, я был готов освежевать целого буйвола, разрывая его плоть фарфором клыков, захлёбываясь тёплой кровью, выть. Мой бес втянул её внутрь комнаты, по которой он метался некоторое время назад, бросил на растрёпанную кровать и упал сверху, накрыв собой улов. Мне показалось, что М* растерялась немного, ибо такого-то поворота совсем не ждала. После нашего дебюта у неё сложилось определённое мнение о пришибленном клиенте и в теперешней накатившей ипостаси она меня не представляла. При всей своей нескромности М* притихла на мгновение, тишину которого я безошибочно разгадал. Дальше всё было по-животному. Не в том смысле, что я в этом деле вдруг стал тигром. Просто бездумно подмял под себя стройную упругую тушку и двигался зверем, двигался со всех сил, насколько их хватило, до конца… Да, нечем хвастать. Хватило ненадолго. Взрыв горючего произошёл ярко, озарив кромешную темноту полуобморока. Я сразу же ослабел всем телом, рассиропился на загорелой недораздетой спине М* и разжал ладонь, чтобы промеж моих пальцев пряди спутанных золотых локонов смогли уползти прочь… В такой слипшейся конфигурации мы с Миленой лежали молча. Я слышал её дыхание, но боялся заговорить…
Позже она, конечно, выбралась из-под меня медленно, и даже убегать не стала, а подошла к стеклу окна и взглянула то ли на свой полупрозрачный портрет, то ли на огни ночного квартала. Сквозь приоткрытую дверь в тёмную комнату из коридора сочился электрический свет и на стёклах можно было видеть несколько граней пространства одновременно. Это загадочная игра светотени. Фантасмагория отражений. Силуэт женщины был красивым…
— Я не причинил тебе боль?… — мой голос стал хриплым и пересушенным от впечатлений.
— Главное, чтобы тебе понравилось. Сегодня тебе понравилось?
— Не знаю…
— Хочешь, чтобы я ушла?
— Останься… Я заплатил за час… Можно просто посмотреть на тебя?…
— Просто посмотреть?? — на её лице лёгкими штрихами нарисовалось недоверие.
— Без рук. Обещаю… В безмолвии… Только не уходи…
— Ну, оплачен час, значит, как скажешь, буду здесь.
Я предупредил, сидеть на одном месте и бояться нападения не нужно, девушка совершенно свободна и пусть ходит подальше от меня, если так лучше. А я смогу разглядеть всю её фигуру. На что М* не ответила и даже пыталась всем своим видом продемонстрировать абсолютное спокойствие, но всё же напрягалась заметно. С этим ничего нельзя было поделать теперь.
— Больше не приедешь, если позову?…
— Приеду.
— Из-за денег?…
— Это моя лотерея, я приеду. Если позовёшь.
Над нами воцарилось беззвучие. М* облокотилась на дальний подоконник и закурила. В её глазах танцевали цветные влажные блики, а я почему-то думал, что она несчастлива…
— Прости меня…
— Ты странный, — женщина томно втянула дым, мерно выдохнула. — И у тебя беспорядок.
— Во мне беспорядок… Самый жуткий и нестерпимый беспорядок… во мне…
Постскриптум
Когда провожал М* к выходу, был почти аристократом и джентльменом. Изобразил все манеры, которые только смогло вспомнить тело, всё ещё подрагивающее после истерики, отравления, секса. Чувствовал вину за грубость, не понимал, в какой момент круговерти из меня вырвался мой внутренний оборотень, и почему я не смог справиться со злом, почему, наблюдая, как контроль уходит, осознанно перестал сопротивляться и подчинился. Зло триумфально давило меня многократно. И вот я один вернулся в ту же комнату снова. Лёг прямо на пол, неподвижно уставился в космос потолка. В голове не услышал ни единой мысли на языке людей. Совершенная пустота вдруг поглотила все переживания разума и души, а моя ночь окрасилась в бархатный красный за секунду до…