Стена и стекло

Меня потрошили за то, что творилось со мной в самые чёрные дни с начала года. Я не хочу думать об этом. Или не могу… Внутри пустота. Я, кажется, совсем ничего не чувствую теперь, не разумею, совершенно не мыслю, не желаю ничего вовсе. Но порой почему-то неслышно безмолвно плачу… Без криков, без слов, без провокаций, словно украдкой, будто бы так, чтобы и сам я не заметил, как соль по лицу горчит.

Сейчас целая Вселенная моя. Наверное, дадут дышать дома немного, под стеклом колпака наблюдений… если… . А потом, не дожидаясь осени, снова в белый светящийся шар, туда, где время стоит на месте и мутный отравленный дух въедается в поры души и тела навсегда… За всё надо платить. За полные затмения, в которых метался окровавленным зверем, обезумев, за извращённые протесты, за перламутровый осколок диска, что направлял себе в горло… За всё.

Мне говорили, не вздумай больше! Говорили, вернёшься раньше, если провёл всех и затаил идею. Предупреждали, что закроют быстро и так надолго, что успею имя своё забыть от их праведных внушений. Они умеют мучить, прикрываясь благом. Дабы изгнать изнутри всю бесовщину, кололи круглосуточно святую воду. Кто знает, может быть, это они злонамеренно приступы вызывали в наказание. А затем снимали боль, как великодушные победители, чтобы знал своё место. Если боль сильнее, будешь просить, умолять будешь. Я никому не верю…

Мне дают витамины, от которых я много сплю и нервы делаются неподвижными…
Взялся рассматривать архивы стопкадров. Не помню большую часть карты перемещений. Пытаюсь вспомнить, но чаще получается — сижу в каком-то прохладном оцепенении, как бы в трансе, перевожу взгляд на стену и основательно замираю. Я точно знаю, что ни о чём не думаю, пустота в черепе или в нём мозга нет, а только тишина как цельное бетонное литьё. Прихожу в себя сам, но бывает, только если окликнут… Потом нужно ополоснуть лицо. Оно и тут успело стать солёным. Не понимаю… Воспоминания же возвращаются не все и не всегда…

Вроде бы я жив кое-как, но не чувствую до конца, что жив…
Вроде бы и раньше жил, но помню только то, что отмечено в дневниках памяти особой болью…
Будущее не вижу. Лишь иногда мне кажется, оно совсем близко и оно — стена, сквозь которую я сегодня всё чаще смотрю остекленелыми глазами. Но в будущем я не проснусь в ответ на моё имя, вслух произнесённое кем-то рядом, и не смогу ни припомнить себя, ни очнуться… .