Трилогия вспышек, вырванных из памяти. [2]
Трилогия вспышек, вырванных из памяти. [1]
Несколько месяцев взаперти. Мало что помню. Чужая страна и отчётливый вкус горечи на языке. Возвращение домой – щедрый подарок. Каждый день я выходил к обеду с желанием пасть на колени и кричать «Прости меня!!!». Кричать до тех пор, пока не услышит Бог Отец, пока не получу прощение за то, что я такой выкидыш и жертва. Но однажды он, чинно закончив трапезу, посмотрел мне в глаза и сказал:
— Вчера два сотрудника хвалились достижениями своих детей. «Мой сын изучает бизнес и право», — говорил один. «Мой сын будущий адвокат», — говорил другой. «А мой – скандалист, бездельник и наркоман», — подумал я.
Молчание. Рана открылась остро. Я понял, что никогда не освобожусь за всё, что блистательно успел вытворить в забытии и в погоне за выполнением хаотично составленного плана, который был утерян полностью в процессе жаркого выполнения…
Посткокаиновые будни.
С утра до вечера я слонялся по городу, наблюдал за людьми, изучал облака и пытался ни о чём не думать. Одиночество и опустошение сделали меня «дальтоником». Весь мир был нарисован серым цветом от Земли до Неба. [ Я говорил об этом приставленному ко мне врачевателю, уважаемому Господину П., но в ответ он уверял меня, что это только фантазии и тщательно корректировал очередной курс волшебных препаратов от которых ничего, кроме количества слёз, не менялось. ] А тем временем, обстоятельства складывались всё хуже и хуже… У объектов стали стираться мелкие детали и контуры. Люди теряли привычный облик и пугали пустыми мутными дисками лиц, смазывались здания, деревья превращались в трепещущую чёрно-белую мазню. Странный импрессионизм мутил реальность. Я сходил с ума, уходя в blur. Тогда облака заговорили со мной в первый раз и, возбудив мой неподдельный интерес, полыхнули карминовым жаром, привлекая подсознание единственно цветным и бешеным пятном. Я придумал, куда спешить. Просыпался и шёл из дома в самый дальний участок сада смотреть ввысь, говорить на странном языке и… падать… Когда понимание «здесь и сейчас» возвращалось, я мог чётко ощутить момент просветления. У души был оргазм (не больше и не меньше!). Когда я открывал глаза, к миру на мгновение возвращался его первозданный сложный цвет жизни. Я увлёкся… Провоцировал себя сам. Научил своё тело подпевать небесной бесконечности. Научил свои глаза видеть осколки космоса. Желание — музыка золота лазури — вспышка боли — оторопь — а после [!] НИРВАНА и «сон младенца» на траве до обеда… Главным тут было – вовремя переодеться в чистое и к положенному сроку сесть за стол, сохраняя хоть какое-то спокойствие, сосредоточиться на еде, не давать повод для подозрений и ненужных вопросов…
[ Как плохо быть тупым! ] Я думал, что хитрить получается вполне сносно… Но после нескольких экспериментальных потрясений, мой мозг начал параллельную игру… По ночам приходилось смотреть настенные истории полуобъёмных форм в наказание за насильственные утренние пытки электричеством неба… Жижа рельефов трансформировалась в фигуры. Фигуры подходили ближе и ближе. Ближе! Тени. Огромные и совершенно мёртвые тени мерцающим гудроном стекали с расплавленного почерневшего потолка и прятались под кроватью. Макроскопические красные гиганты. Безликие, как те люди с улиц, с холодными, длинными, тонкими металлическими пальцами. Паучьи лапки царапали кожу липко, прочно, тяжело и остро. Запах болотной гнили и ядовитые черви доедали полуразложившиеся трупы моих недавних знакомцев, забытых по углам моей (не моей) комнаты, которая расползалась в разнае стороны, и трещала по швам, и таяла, плыла, исчезала…Смердило невозможно! До тошноты! Обугленная огненная рванина дышала мне в лицо голосами. Терпеть! Не хватало мужества. Всё чаще. Я задыхался и орал так, что будил весь дом. Его растрёпанные обитатели прибегали вытирать слюни, соль и менять порченные припадком простыни. В ночь, когда красный палач разрубил мне рёбра ржавым топором и остановил моё маленькое, раненое, взбесившееся от ужаса, сердце, жёстко перехватив его своей грязной прогнившей электрической ладонью, я практически получил статус и был госпитализирован…
В очередной раз надолго…
Трилогия вспышек, вырванных из памяти. [3]